Читать книгу "Время лохов [СИ] - Игорь Анатольевич Безрук"

36

Утром я проснулся часов в восемь, Эллы возле меня не было (уехала ночью?), на полу вповалку, тихо посапывая, дрыхли без задних ног Хома, Ирма, Пряха и Мороз. Баскак с женой и остальными спали, очевидно, в соседней комнате. Но я не намеревался ждать, пока все проснутся, Елена наверняка не спала (мне и добираться до нее часа полтора), я мог бы съездить к ней и рассчитаться. Потом у меня будет еще полтора дня до отъезда, и если бы не проблема с паспортом, я, скорее всего, рванул куда-нибудь отдохнуть, хоть в Пушкинский музей, хоть в Третьяковку. Но без паспорта — увы! Первая остановка — а, без докýмента, — ходи сюда! И билет погорит, и намаешься. Как говорится, потерпи, казак, будет и тебе волюшка. Ну, а уж сейчас ехать просто необходимо, авось, по дороге никто не придерется. А потом у меня на руках билет, что я завтра уезжаю, может, он меня отмажет в случае чего?

Я выпил кофе, оделся. Никто даже не пошевельнулся, видно, хорошо погульбанили ночью.

В метро попал в пересменку: у контрольной стойки и на посадочных платформах ментов не было. Но тут уж, как повезет.

Выйдя на Печатниках, я пошел не по Шоссейной, как ходил обычно, а дворами, но уже на подходе к стадиону школы в ноздри въелся острый запах гари. Впереди над девятиэтажками в небо поднимался столб рассеянного белесого дыма. Где-то пожар? Не в двадцать третьем ли доме, где снимали квартиру Елена и Гера?

У школы толпились люди, как в штатском, так и в форме, пройти мимо них оказалось невозможным: проходы были оцеплены милицией. Что за черт? Я приблизился и уже издалека увидел обрушившуюся середку девятнадцатого дома, зияющие пустые глазницы выбитых окон, копошащихся на руинах спасателей в касках, передвижные краны, пожарные машины.

— Что случилось? Газ? — спросил у стоявших неподалеку людей.

— Теракт, — ответили мне.

Я поражен. Неужели такое могло произойти и у нас? Где-то там, на Кавказе — да, но у нас? В Москве, где на каждом углу милиция, где война идет только в фильмах.

Война всегда воспринималась нами, как мираж, как отголосок давнего прошлого, но оказывается, она может прийти и сюда, в наш дом, в наш подъезд, когда ты спишь или бодрствуешь, когда безмятежен…

Я смотрел на стоящих рядом людей, рыдающих, испуганных, растерянных, и ужасался. Вот и весь наш прогресс, вот и вся наша цивилизация, ведущая нас к апокалипсису. А мы про светлое будущее, про лучшую жизнь, про хлеб с маслом, про колбасу…

Но Елена с Геркой? С ними все в порядке?

Я протиснулся сквозь толпу дальше, к двадцать третьему дому, но и там все было оцеплено, у каждого подъезда теперь дежурил милиционер. Вряд ли я без местной прописки смогу попасть в дом. Так и придется ехать к Гере на рынок, ничего другого больше не остается.

Геры на рынке не оказалось, но Юрка успокоил меня: у них все нормально, никто не пострадал. Но Елена так испугалась взрыва, что у нее чуть ли не начались схватки, и для нее тоже пришлось вызывать скорую. Герка к нему заезжал, теперь опять погнал обратно в больницу: надо было закупить необходимого, Елену все-таки положили.

Я облегченно вздохнул — хоть какая-то хорошая новость, еще немного поболтал с Юркой, отдал ему деньги для Елены и попрощался.

37

Но за сегодняшний день мне пришлось поволноваться еще не один раз. Когда я вернулся на Удальцова, Баскаков сказал мне с горечью, что наши паспорта у оперов забрать ему не удалось. Те посчитали Баскакова мелкой сошкой, им захотелось сорвать куш покрупнее и они потребовали, чтобы за паспортами лохотронщиков приехал кто-нибудь из крыши.

— Это может затянуться на неделю, а может и вовсе ничем не закончится, — с сожалением сказал Баскаков.

Я пришел в уныние — у меня на завтра билет. Сдать его, значит, остаться в Москве еще на неопределенное время снова без работы, без средств существования. Баскаков, при всем уважении к нему, содержать меня не будет, ему самому дашь ума прокормить себя и свою жену. Пройтись, как раньше, по рынкам — уже не те времена, человека с улицы никто больше к себе не возьмет, тем более, без паспорта — кто ты таков, парень?

Ерема посоветовал обратиться в ближайшее отделение милиции, сказать, что паспорт украли. Если дадут такую справку, по ней я смогу вернуться домой, а там восстановить паспорт. Выбирать не приходилось. На следующее утро я, не затягивая, отправился в райотдел.

Участковый, худенький скуластый лейтенантик не хотел даже связываться со мной, все подводил меня к той мысли, что если паспорт у меня вытащили в метро или возле него, то заниматься этим должно другое отделение, к тому же в связи с терактом на Гурьянова, им не до розыска моего паспорта. Я был готов к такому повороту и настаивал на обратном: нет, не в метро, на улице, именно в этом районе, по месту проживания.

Я был в отчаянии, но попросил войти в мое положение, ведь паспорт-то у меня был, именно по нему я купил билет домой, как я теперь пересеку границу?

— Я же уехать хочу, а не остаться, — умолял я лейтенанта все-таки войти в мое положение.

— Ладно, — смилостивился он надо мной, — подождите на улице, я посмотрю, что можно сделать.

Я с надеждой выскочил во двор. Как мне осточертела подобная скитальческая жизнь, скорее бы домой, большего я ничего не желал: никаких мытарств, никакого криминала. Пусть лучше с чистого листа, чем в болоте или по уши в грязи.

Минут через двадцать участковый вышел ко мне и протянул справку.

— Вот, все, что мог. Удачи тебе.

— Большое спасибо.

Я с облегчением вздохнул. Когда лейтенант ушел, развернул справку. В ней значилось, что такой-то гражданин обратился в такой-то райотдел милиции с заявлением о краже личного паспорта, факт которой не установлен. Тоже официоз, но хоть что-то. Хоть что-то. У меня теперь есть билет, есть справка об утере паспорта, авось, прокатит. Это